После термоядерного удара третьей мировой войны оставшиеся в живых парижане живут в подземных катакомбах. Они предпринимают попытки путешествий во времени в надежде найти в будущем потомков и заполучить от них еду, медикаменты и энергетические установки «во имя того, чтобы прошлое и будущее помогли настоящему».

Джон приехал в Нью-Йорк из глухой провинции. Он мечтает стать «королём» рекламы, но, столкнувшись с горькой действительностью, вынужден работать клерком. Джон влюбляется, женится. После свадьбы молодожены селятся в маленькой стандартной квартире. Появляется ребенок, потом второй. Жизнь усложняется, увеличиваются и материальные затруднения. В семье случается несчастье: дочь погибает под колесами автомобиля. Джон становится рассеянным, его увольняют с работы. Нужда приводит к разногласиям в

Машинист Сизиф живет в маленьком домике среди железнодорожных путей. Вместе с ним живут сын Элия и приемная дочь Норма, родители которой погибли в железнодорожной катастрофе. Между Элия и Нормой постепенно зарождается любовь, но они всячески глушат в себе это влечение, будучи уверенными, что они родные брат и сестра. Сизиф тоже испытывает влечение к Норме, и желая избавить себя от ее присутствия, выдает ее замуж за инженера Эрсана. Элия, случайно увидев паспорт отца, узнает, что Норма ему

В «Длине волны» большую часть времени ничего не происходит, просто проходит минута за минутой, пока в режиме реального времени неуловимый в каждую секунду и непрекращающийся ни на мгновение зум камеры не сужает видимое пространство почти пустой комнаты с четырьмя окнами до одного простенка и продолжает погружение в бесконечность.

Гарри Грэм - торговец холодильниками, который, неуклюже шаркая по жизни, наконец-таки обзаводится семьей, даже двумя семьями. У него две жены - в Сан-Франциско Ева и в Лос-Анджелесе Филлис. Каждая из жен не знает о существовании другой. Все три персонажа клинически не удовлетворены жизнью. Поведение людей, взгляды, которые они бросают друг на друга, напряженные выражения их лиц - воплощение неудовлетворенности и беспомощности, достойной жалости.